bjdleaksbranch.diary.ru/p201986691.htm?nocache=...
Пишет Гость:
22.06.2015 в 12:25
Вы их ещё и различаете?! Я думала, одна фигня.
В темный-тёмный час ночной на темной тихой улочке провинциального городка на окраине мятежных земель - тех самых, которые Идритская Империя считала своими после покорения Мадридского герцогства, с чем обитатели земель были в корне не согласны - так вот, на тихой улочке провинциального городка, достослваного на всю округу ярмарками и кузнецами, было в час ночной совсем даже не тихо.
Читать дальше еще одну волнующую историю из жизни Охрениэли Клерианйт... Только чувство природного такта (а проще говоря - страха выходить ночью за порог дома) не давало соседям-обывателям выйти и выяснить в чем дело. Потому они, снедаемые любопытством, прислушивались из-за закрытых ставень и из-за запертых дверей, как то высокий женский голос вопит неожиданные фразы, то в ответ слышится рык и музыка. Ясно было из этого, что опять бузят у себя в дому "блохородные", как их поддразнивали в городке, но понять, как именно происходит семейная сцена, обыватели, как ни силились - не могли. Уж шибко странно там дело шло. Ведь одна картина, когда молотобоец Василевс, тот что из дома с резными келтырами на фасаде, с дружками погуляв опосля работы, приходит домой и вышибает дверь рогами, а жена этого минотавра охаживает по морде пестом, приговаривая, как он ей жизнь загубил. Все ясно и понятно - завтра Василевс с опухшей мордой будет сидеть на крылечке со стамескою и резать в подарок жене очередного келтыра, а баба его вся румяная и нарядная, рядом в ступе все тем же пестом орехи для закруточек толочь и перед соседками на всю улицу похваляться, какой ее бычара работящий и как мало за воротник заливает, не то что некоторые...
Но вот ни звуков выбиваемой двери, ни битья ступой морды, ни воя про загубленую жизнь из дома "блохородных" обыватели не слышали, а потому терялись в догадках. А доносились оттуда будто бы даже куски из представления уличных актёров, да еще и с музыкой.
А то прекрасная эльфийка Клер, то вставая во весь рост и заламывая руки к потолку, то оседая в изнеможении на пол, причитала надрывно и торжественно:
- ...Сердце невинное ядом измены наполнив,
Демон желает и жизни лишить поцелуем!
Мука, о мука!
Видно, для девы и солнце навеки померкло!!!
Как ее демон решился влюбиться в другую?
Значит разрушатся вскорости Ада оковы!
Море за землю нахлынет и небо низвергнет!!!
Космос и хаос сольются в НЕбытие снова!!!!
Это расплатою будет, Любовник Неверный!!!!
... а в ответ на это демон-вампир-менестрель спешно извлекал из своей лютни одну за другой колдовские мелодии и рычал сквозь ощеренные клыки:
- НЕПРРРРАВДА!!! ПРРРЕКРАТИ ПРРРРОКЛИНАТЬ!!!! Клянусь, тебе - я ВЕРРРРРНЫЙ!!!!!
Отбивать так и сыплющиеся из его ненаглядной Клер проклятья при помощи звуков лютни являлось действительно непростой задачей. Та была как-никак последняя Высшая эльфийка, а эти Высшие и впрям однажды потопили не со зла, та так, из чувства оскорбленной справедливости, обширнейшие земли на западе, вместе с городами, деревнями и пастбищами. Земли скрылись в морских глубинах, Высшие объяснили это тем, что на оных землях "произошло слишком много зла", в народе болтали, что правитель этих земель предал своего друга-эльфа и вот так масштабно эльфы огорчились.
- Клер, любимая!!! Только ты - лунная роза моего серРРРРРдца!!!
Менестрель крикнул это почти в отчаянии, потому что даже его демонические силы и колдовские умения были близки к пределу - он внечувственным чутьем ощутил, как мировые скрепы начинаю трещать и небесный океан вот-вот хлынет сквозь пробоины на землю.
Но упоминание лунной розы возымело эффект - Клер вместо того, чтобы пасть очередной раз на пол, села в кресло, уставилась на него немигающими совиными глазами в чьей мерцающей синеве можно было утонуть не хуже чем в морских волнах.
- Ты не лжешь. Ты любишь меня, как прежде. - кивнула она, помедлив.
И в тот же миг по ее бледным щекам хлынули реки слёз. Вампир облегченно вздохнул, отложил лютню и поспешил галантно протянуть той платочек с эмблемой Идрит-Мадридского императорского дома.
Клер уткнулась лицом в отороченную кружевом ткань и затихла, только точеные плечи печально поникли да подрагивали от всхлипов кончики порозовевших острых ушей.
Вампир невольно сглотнул и задержал дыхание - в печали она так легко краснела, кровь начинала быстрее струиться под нежной кожей, а уж эта шея так и манила припасть губами и...
- КАК?
Надрывный вскрик любимой вывел его из мечтательного гастрономического оцепенения.
- Как Смерть, неразлучно влюбленная в Жизнь, так я влюблен в тебя! Как мотылёк ласкает хоботком цветок, не в силах устоять - так я очарован тобой! Как море, очарованное луной, следует за ней - так я влеком тобой! Как воин в битву, как рысь в охоту, как феникс в пламя - так я влюблен в тебя, моя несравненная Клер!
Менестрель перевел дух - с его точки зрения звучало неплохо.
Но вот его любимая отчего-то не спешила расцвести улыбкой и пасть в его объятья.
Вместо этого она снова посмотрела совершенно не мигая и спросила железным тоном:
- Я тебя спрашиваю, как так вышло, что ты обнимался с этой рыжей, которая кстати, выглядит как-то нездорОво, если ты не заметил - причем называл ее теми сокровенными словами, которые клялся говорить лишь мне. Ты - демон, конечно, но неужели для твоего искаженного тьмой существа не ясно, что это прямой вызов мне, как женщине и как эльфийке, свободной и сильной в своих чувствах?
Нет, только не снова, печально подумал вампир, прикидывая, стоит ли снова хвататься за лютню и спасать утлую ладью мироздания от гнева оскорбленной в лучших чувствах дамы его мертвого небьющегося сердца.
- Поверь, я не хотел тебе изменять!
Он пал перед ней на колени поймал за руку и припал губами к окольцованным шрамами тонким пальцам, отлично зная, как блаотворно на ту влияют такие откровенные жесты в любовных объяснениях.
- Поверь, все очень просто, я...
Демон замялся на миг, не уверенный, стоит ли сейчас добавить в правду хоть немого спасительной лжи - и допустил ошибку.
Потому что Клер вдруг подалась вперед, на миг полыхнув синими огнями на дне мерцающих слезами очей, а потом откинулась на кресло и застонала с выражением неописуемой досады на лице.
- Ты не изменил! Ты просто ПЕРЕПУТАЛ! О злые боги Севера, какой ты идиот!
Вампир недобро прищурился и поджал губы.
Неприятно было то, что он размяк, расчувствовался, попался как змея факиру и фактически подставился под считывание.
Вдвойне неприятно было то, что правда - голая и печальная - выглядела именно так.
- В свое оправдание могу сказать, что у нас в городе не так много эльфиек. А я решил, что ты, для того чтоб быть еще неотразимей, перекрасилась в модный цвет "Пылающий закат Армагеддона". - сухо сообщил он, поднимаясь с колен.
Его нежная роза вздохнула еще печальней и вернула тому истерзанный и вымокший платок.
- Ну, раз тебя так заботит форма, а не содержание, ослепленный ты страстями демонический зверь, я перекрашусь в этот самый твой пылающий рыжий. - сказала она. - Чтоб ты, как в увиденных мной распутных фантазиях о моих локонах - мог пересыпать их в пальцах на полуночном ложе, любуясь, как в них мерцает отражение огня, горящего в камине, и воспевать в балладах по всем землям, которые ты только посетишь, и...
- НЕ НАДО! Я люблю тебя именно такой, какая ты сейчас! - со всем чувством сказал Идрит-Мадридский демон.
Потому что он и правда был вампир, да еще и из Идритского правящего дома, и, несмотря на все менестрельствования и влюбленности, обладал холодным и практичным рациональным умом. И вот этот самый холодный практичный ум подсказал ему, что раз уж он один раз дал маху, то если в городе появятся две рыжие эльфийки, шансы на повторение ошибки возрастут и тогда уж одной лютней от проклятий не отмашешься, придётся отправляться в квест и спасать разрушающееся ко всем норлскырам мироздание, да и Клер может вот так вот взять да и уйти, потому что свободные и сильные женщины на то и свободны, что их ничто в семье не держит...
А соседи, еще немного поприслушивавшись к ночной темноте за створками запертых ставень, разочарованно вздохнули и отправились уже по постелям, вкушать заслуженный сон. Ибо было им, умудренным жизнью обывателям, ясно конкретно одно - на сегодня "блохородные" отбузились, а сковородником остроухая девка своего хахаля-певуна нынче угощать не будет. А значит и продолжения завтра ждать не следует, не то что от соседской бабы и ее муженька-минотавра, у которых всё просто и без музыки...
Анон-графоман извиняется за очепятки и "масло масляное".
URL комментария В темный-тёмный час ночной на темной тихой улочке провинциального городка на окраине мятежных земель - тех самых, которые Идритская Империя считала своими после покорения Мадридского герцогства, с чем обитатели земель были в корне не согласны - так вот, на тихой улочке провинциального городка, достослваного на всю округу ярмарками и кузнецами, было в час ночной совсем даже не тихо.
Читать дальше еще одну волнующую историю из жизни Охрениэли Клерианйт... Только чувство природного такта (а проще говоря - страха выходить ночью за порог дома) не давало соседям-обывателям выйти и выяснить в чем дело. Потому они, снедаемые любопытством, прислушивались из-за закрытых ставень и из-за запертых дверей, как то высокий женский голос вопит неожиданные фразы, то в ответ слышится рык и музыка. Ясно было из этого, что опять бузят у себя в дому "блохородные", как их поддразнивали в городке, но понять, как именно происходит семейная сцена, обыватели, как ни силились - не могли. Уж шибко странно там дело шло. Ведь одна картина, когда молотобоец Василевс, тот что из дома с резными келтырами на фасаде, с дружками погуляв опосля работы, приходит домой и вышибает дверь рогами, а жена этого минотавра охаживает по морде пестом, приговаривая, как он ей жизнь загубил. Все ясно и понятно - завтра Василевс с опухшей мордой будет сидеть на крылечке со стамескою и резать в подарок жене очередного келтыра, а баба его вся румяная и нарядная, рядом в ступе все тем же пестом орехи для закруточек толочь и перед соседками на всю улицу похваляться, какой ее бычара работящий и как мало за воротник заливает, не то что некоторые...
Но вот ни звуков выбиваемой двери, ни битья ступой морды, ни воя про загубленую жизнь из дома "блохородных" обыватели не слышали, а потому терялись в догадках. А доносились оттуда будто бы даже куски из представления уличных актёров, да еще и с музыкой.
А то прекрасная эльфийка Клер, то вставая во весь рост и заламывая руки к потолку, то оседая в изнеможении на пол, причитала надрывно и торжественно:
- ...Сердце невинное ядом измены наполнив,
Демон желает и жизни лишить поцелуем!
Мука, о мука!
Видно, для девы и солнце навеки померкло!!!
Как ее демон решился влюбиться в другую?
Значит разрушатся вскорости Ада оковы!
Море за землю нахлынет и небо низвергнет!!!
Космос и хаос сольются в НЕбытие снова!!!!
Это расплатою будет, Любовник Неверный!!!!
... а в ответ на это демон-вампир-менестрель спешно извлекал из своей лютни одну за другой колдовские мелодии и рычал сквозь ощеренные клыки:
- НЕПРРРРАВДА!!! ПРРРЕКРАТИ ПРРРРОКЛИНАТЬ!!!! Клянусь, тебе - я ВЕРРРРРНЫЙ!!!!!
Отбивать так и сыплющиеся из его ненаглядной Клер проклятья при помощи звуков лютни являлось действительно непростой задачей. Та была как-никак последняя Высшая эльфийка, а эти Высшие и впрям однажды потопили не со зла, та так, из чувства оскорбленной справедливости, обширнейшие земли на западе, вместе с городами, деревнями и пастбищами. Земли скрылись в морских глубинах, Высшие объяснили это тем, что на оных землях "произошло слишком много зла", в народе болтали, что правитель этих земель предал своего друга-эльфа и вот так масштабно эльфы огорчились.
- Клер, любимая!!! Только ты - лунная роза моего серРРРРРдца!!!
Менестрель крикнул это почти в отчаянии, потому что даже его демонические силы и колдовские умения были близки к пределу - он внечувственным чутьем ощутил, как мировые скрепы начинаю трещать и небесный океан вот-вот хлынет сквозь пробоины на землю.
Но упоминание лунной розы возымело эффект - Клер вместо того, чтобы пасть очередной раз на пол, села в кресло, уставилась на него немигающими совиными глазами в чьей мерцающей синеве можно было утонуть не хуже чем в морских волнах.
- Ты не лжешь. Ты любишь меня, как прежде. - кивнула она, помедлив.
И в тот же миг по ее бледным щекам хлынули реки слёз. Вампир облегченно вздохнул, отложил лютню и поспешил галантно протянуть той платочек с эмблемой Идрит-Мадридского императорского дома.
Клер уткнулась лицом в отороченную кружевом ткань и затихла, только точеные плечи печально поникли да подрагивали от всхлипов кончики порозовевших острых ушей.
Вампир невольно сглотнул и задержал дыхание - в печали она так легко краснела, кровь начинала быстрее струиться под нежной кожей, а уж эта шея так и манила припасть губами и...
- КАК?
Надрывный вскрик любимой вывел его из мечтательного гастрономического оцепенения.
- Как Смерть, неразлучно влюбленная в Жизнь, так я влюблен в тебя! Как мотылёк ласкает хоботком цветок, не в силах устоять - так я очарован тобой! Как море, очарованное луной, следует за ней - так я влеком тобой! Как воин в битву, как рысь в охоту, как феникс в пламя - так я влюблен в тебя, моя несравненная Клер!
Менестрель перевел дух - с его точки зрения звучало неплохо.
Но вот его любимая отчего-то не спешила расцвести улыбкой и пасть в его объятья.
Вместо этого она снова посмотрела совершенно не мигая и спросила железным тоном:
- Я тебя спрашиваю, как так вышло, что ты обнимался с этой рыжей, которая кстати, выглядит как-то нездорОво, если ты не заметил - причем называл ее теми сокровенными словами, которые клялся говорить лишь мне. Ты - демон, конечно, но неужели для твоего искаженного тьмой существа не ясно, что это прямой вызов мне, как женщине и как эльфийке, свободной и сильной в своих чувствах?
Нет, только не снова, печально подумал вампир, прикидывая, стоит ли снова хвататься за лютню и спасать утлую ладью мироздания от гнева оскорбленной в лучших чувствах дамы его мертвого небьющегося сердца.
- Поверь, я не хотел тебе изменять!
Он пал перед ней на колени поймал за руку и припал губами к окольцованным шрамами тонким пальцам, отлично зная, как блаотворно на ту влияют такие откровенные жесты в любовных объяснениях.
- Поверь, все очень просто, я...
Демон замялся на миг, не уверенный, стоит ли сейчас добавить в правду хоть немого спасительной лжи - и допустил ошибку.
Потому что Клер вдруг подалась вперед, на миг полыхнув синими огнями на дне мерцающих слезами очей, а потом откинулась на кресло и застонала с выражением неописуемой досады на лице.
- Ты не изменил! Ты просто ПЕРЕПУТАЛ! О злые боги Севера, какой ты идиот!
Вампир недобро прищурился и поджал губы.
Неприятно было то, что он размяк, расчувствовался, попался как змея факиру и фактически подставился под считывание.
Вдвойне неприятно было то, что правда - голая и печальная - выглядела именно так.
- В свое оправдание могу сказать, что у нас в городе не так много эльфиек. А я решил, что ты, для того чтоб быть еще неотразимей, перекрасилась в модный цвет "Пылающий закат Армагеддона". - сухо сообщил он, поднимаясь с колен.
Его нежная роза вздохнула еще печальней и вернула тому истерзанный и вымокший платок.
- Ну, раз тебя так заботит форма, а не содержание, ослепленный ты страстями демонический зверь, я перекрашусь в этот самый твой пылающий рыжий. - сказала она. - Чтоб ты, как в увиденных мной распутных фантазиях о моих локонах - мог пересыпать их в пальцах на полуночном ложе, любуясь, как в них мерцает отражение огня, горящего в камине, и воспевать в балладах по всем землям, которые ты только посетишь, и...
- НЕ НАДО! Я люблю тебя именно такой, какая ты сейчас! - со всем чувством сказал Идрит-Мадридский демон.
Потому что он и правда был вампир, да еще и из Идритского правящего дома, и, несмотря на все менестрельствования и влюбленности, обладал холодным и практичным рациональным умом. И вот этот самый холодный практичный ум подсказал ему, что раз уж он один раз дал маху, то если в городе появятся две рыжие эльфийки, шансы на повторение ошибки возрастут и тогда уж одной лютней от проклятий не отмашешься, придётся отправляться в квест и спасать разрушающееся ко всем норлскырам мироздание, да и Клер может вот так вот взять да и уйти, потому что свободные и сильные женщины на то и свободны, что их ничто в семье не держит...
А соседи, еще немного поприслушивавшись к ночной темноте за створками запертых ставень, разочарованно вздохнули и отправились уже по постелям, вкушать заслуженный сон. Ибо было им, умудренным жизнью обывателям, ясно конкретно одно - на сегодня "блохородные" отбузились, а сковородником остроухая девка своего хахаля-певуна нынче угощать не будет. А значит и продолжения завтра ждать не следует, не то что от соседской бабы и ее муженька-минотавра, у которых всё просто и без музыки...
Анон-графоман извиняется за очепятки и "масло масляное".